Триумфальное
Если
рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от торфяных болот в
темное время суток, когда силы зла царствуют безраздельно.
А. Конан Дойл
Есть
еще на свете силы ада, тайные и темные места. Вечером ходить туда не
надо, нас предупреждают неспроста. Всем распахнут город наш овальный,
но молите, чтоб судьба спасла вас от Маяковской-Триумфальной в вечер
тридцать первого числа.
читать дальшеМне, признаться, даже интересно — что за
точка, Господи прости? Это зауряднейшее место, если в прочий день туда
придти. Слева Маяковский, справа «Суши» — никакого явственного зла; но
спасайте, братцы, ваши души в вечер тридцать первого числа. Вас там
могут разом изувечить, разорвав на пару половин; там кружится всяческая
нечисть — то ли шабаш, то ли Хэллоуин! Там для них построили заказник,
чтоб бесилась дьявольская рать. То затеют бал, то детский праздник, то
нашистов свозят поорать... Местные поляне и древляне думают в испуге:
мать честна! Почему у нечисти гулянье только тридцать первого числа?
Что они там празднуют, по ходу, скопом, с января до декабря, каждый
раз, во всякую погоду, на мороз и солнце несмотря? Нет бы им сойтись
толпою плотной, хороводом праздничных элит, — где-нибудь на площади
Болотной, как фольклор им, кстати, и велит, — и устроить праздник свой
повальный: там и Третьяковка под рукой... Но они хотят на Триумфальной,
в этот день, и больше ни в какой.
Врут, что жить в России стало
пресно. Страшно жить на новом вираже. Даже говорить про это место в
обществе не принято уже. Вот Шевчук решил по крайней мере разузнать,
какая там байда, и спросил открыто при премьере, почему нельзя ходить
туда. Замер зал. Премьер поправил галстук. У него задергалась щека. Он
при этом так перепугался, что забыл про имя Шевчука. Все вокруг
лишились аппетита. Спрашивает Юра: «Что за жесть, почему нельзя туда
пойти-то?» Тот в ответ: «Простите, кто вы есть?». Все смотреть боялись
друг на друга, даже воздух в зале стал зловещ, — потому что дальше от
испуга он понес неслыханную вещь, но уже не мог остановиться, выглядя
при этом все лютей: «Может быть, там детская больница? Для чего смущать
больных детей? Или, может, дачник едет с дачи, хмурый, в прорезиненном
плаще?». (Это он от стресса, не иначе. Дачников там нету вообще). После
он — от злобы, от испуга ль, хоть крепка нервишками ЧеКа, — начал про
коксующийся уголь, чем расстроил даже Шевчука. Что же там за ужас
аморальный, что за апокалипсис финальный, если лидер наш национальный,
нации отборный матерьял, при упоминанье Триумфальной самообладанье
потерял?
Если ж вы решитесь в это время выдвинуться к точке
роковой, — что там с вами сделают со всеми? Например, приложат головой,
или руку в двух местах сломают, чтоб прогулочный не мучил зуд, или
просто за ухо поймают и в участок на ночь увезут, и продержат типа до
рассвета — не за то, что совесть нечиста, а как раз за самое за это. Не
ходите в темные места. Я б сказал, от храбрости икая и слезой невольной
морося, что и вся страна у нас такая...
Но не вся, товарищи, не вся.Здесь.
novayagazeta.livejournal.com/209337.html